ПОКА ЖИВ ЧЕЛОВЕК - НИЧТО НЕ ПОЗДНО

Повторить 3—4 раза. Этот комплекс упражнений желательно выполнять через каждые 2 — 3 часа в течение дня. Возможно, кому-то это покажется чересчур частым, но, право же, здоровье стоит столь небольших усилий. Да и займет весь комплекс 7—10 мин. Юрий Петрович, вопросом о шейном остеохондрозе я прервал ваш рассказ о том, как вы начинали тренировки. С того дня, когда я решил тренироваться, я отказался от снотворного. Я принес себе настоящую клятву. Признаюсь: это было ужасно! Первые четверо суток я просидел без сна. Началась лихорадка, поднялась температура, но я решил не уступать. Я поступал грубо, я рисковал, но у меня не было выхода. И потом, я начал ненавидеть эти таблетки, порошки, от которых зависело мое состояние. Шли недели. Одну ночь я спал, две — не смыкал глаз. Это очень усложняло тренировки, но я продолжал идти намеченным путем. Я верил, что стану сильным, выносливым, как в юности, и сон вернется молодым, крепким. Когда меня давило отчаяние, я твердил эти слова... Я зарекся: никогда и никому ни на что не жаловаться. Я верил: я полностью возьму будущее, возьму все дни будущего. Но прежде надо стать господином своих мыслей. Любая мысль переходит в твой физический строй. Не расстраивай работу организма ходом мыслей. Научись четкому, дисциплинированному мышлению. Основа основ всех чувств и всего истинно здорового — избавиться от любой формы страхов и сомнений. Верь в победу! Меня пугали, пугали даже близкие — я Делал, с их точки зрения, рискованные, даже убийственные вещи. Я же нес в себе слова: вере, огромной и безоглядной вере, подчиняется все. У меня плохо работали коленные суставы, левый — просто изувечен травмами. Я не мог присесть на эту ногу. Я начал приседать, тренироваться в «шпагатах», штангистской «разножке». Сейчас сустав подчиняется мне полностью в любых положениях. Похоже обстояло дело и с левым плечевым суставом. Два года тренировок только усилили боль в нем, так как я много упражнялся на перекладине, разгружая и нагружая позвоночник. Я не мог спать на этом плече из-за боли. Я не уступал. На третий год боль стала гаснуть. Не скажу, чтобы сейчас этот сустав выздоровел, но я владею рукой, как хочу... Когда я совладал с первыми задачами, я решил потихоньку вводить силовые упражнения. Я считал (и считаю), что они способны эффективно нормализовать обмен. Я шел к цели медленно. Эти упражнения вызвали ряд отрицательных явлений: то на месяцы опять отказывал позвоночник, хо подступал спазм, то внезапно обрушивалась бессонница на неделю, а то и на месяц. Я не уступал, я твердил: «Это перестройка организма, это естественно, ты победишь». И я брал свое! Это не значит, что не было движения вспять. Были случаи, когда я отступал, так как приходил к выводу, что переоценил свои возможности, ошибся в расчетах, но потом я все возвращал с лихвой. И я был счастлив. Все тренировки освещало счастье, ибо я видел, чувствовал, как они возрождают меня... Излечение печени резко увеличило мои возможности. Я сразу очень изменился. Тренировки перестали мять меня. Больше я не собирал силу по крупицам, она хлынула рекой. Жизнь распахнулась мне. Глядя на соревнования штангистов, мы обычно видим довольно-таки увесистых людей. Вы же — приятное исключение. Всегда стройный, подтянутый. Вы, наверное, сдерживаете себя в еде? Всю зиму, включая январь и февраль, меня грызет голод. Большие затраты требуют возмещения. Однако организм старается урвать лишнее. Не отказывай себе в еде, я тут же набрал бы сто десять килограммов, а потом — и больше. Весил же я под сто сорок килограммов, и не так давно... Я ограничиваю себя. Я постоянно внушаю себе: «Голодание делает человека сильным. Полуголод — это легкость, неутомимость и здоровая жизнь».Держать вес неизменным помогает двухразовое питание. Я не снимался теоретизированием, когда перешел на него, это случилось само собой. Я не справлялся с весом — он лез и лез. Тогда и не без сожаления расстался с ужином. Как правило, после ужина я мало двигался, и вес, сколько бы я не ел, не расходовался. Незамедлительно вырос аппетит за завтраком. Я завтракал очень плотно. И есть мне уже не хотелось до пяти-шести часов пополудни. В пять часов, а то и позже, я обедал — тоже основательно. Однако после обеда мне приходилось решать и делать немало разных дел, и организм сжигал все полученные калории задолго до сна. Каждое утро после умывания я встаю на весы. Ежели вес по каким-либо причинам выше нормы, я уже ограничиваю себя даже в обычной еде. Вообще работа держит меня в постоянном и очень крепком голоде. На тренировках я изрядно вытряхиваю себя, в зиму я терял до двух килограммов. Уже с середины тренировки я ощущал желание поесть, а к концу мечтал о куске черного хлеба. И уж настоящий голод терзал летом, когда я сочетал утренние тренировки с ездой на велосипеде на семьдесят — сто километров. Я даже вставал в два-три часа ночи и шлепал на кухню. Все доводы разума оказывались бессильными. Я хватал все, что можно, и ел, ел... После в успокоение говорил себе: «Без этой еды утром не справился бы с работой». И что примечательно, вес утрами не превышал норму, бывал даже ниже нормы. Так велики оказывались затраты: Двухразовое питание и строгий запрет на всякую еду за шесть часов до сна позволяют держать вес постоянным, разумеется, при достаточной физической работе. Я понял, что большинство упражнений вы делаете с гантелями... С гантелями в тридцать три килограмма я выполняю лишь одно упражнение: закручивание вокруг туловища — руки вытянутые книзу туловища — руки вытянуты книзу и держат гантель. С двадцатью тремя килограммами я закручиваюсь тридцать один раз, с тридцатью тремя — пятнадцать раз. И все же тридцать три килограмма не безразличны позвоночнику. Приходится быть настороже. Сейчас я отказался от гантели тридцать три килограмма. Подобное привыкание явно насилует позвоночник. И даже при всем этом я чувствую себя несравнимо крепче. Ведь не так давно я наклонялся, упираясь правой рукой в колено или опускаясь на корточки прямой, как свеча, и весь в заботах, как бы не оказаться прожженным болью. Даже стул переставить было задачей. Я изловчился толкать его, или подтаскивал... Позвоночник очень чувствителен к наклонам вбок. Поэтому я выполняю их только с гантелями шесть, восемь и двенадцать килограммов. Я, конечно, могу снизить вес до восьми килограммов — не гнать, как сейчас, двадцать семь наклонов в каждую сторону с двенадцатью килограммами за головой, но ведь со временем мышцы ослабнут, и восемь килограммов станут так же покусывать позвоночник. Я в этом уже убеждался. Я не сомневался: позвоночник выздоровеет, он слишком запущен. И все же утяжелять тренировки гантелями и прочими снарядами при больном позвоночнике опасно. Спина может не справиться с нагрузкой, так как в ней нарушены нормальные процессы. Всякие утяжеления упражнений при тренировке с больным позвоночником должны иметь целью лишь фиксацию усилий, то есть выполнение с очень маленькими тяжестями.У Джералда Дарелла в книге «Ковчег на острове» есть такая фраза: «Само собой понятно, что питание и здоровье неразрывно связаны между собой: предложите животному неправильный рацион, давайте корм без витаминов и солей — и вы распахнете дверь куче заболеваний»... Что это в равной мере относится и к человеку, сомневаться не приходится. Неправильно питаетесь, пренебрегаете витаминами и минеральными солями — «и вы распахнете дверь куче заболеваний». У слишком многих эта дверь вообще не закрывается... Словом, жизнь требует знания питания — грамотности в питании. При мощных ударах судьбы, травмах и прочих несчастьях это сообщит организму дополнительную энергию сопротивления, уж, во всяком случае, куда более предпочтительную, чем неоправданные поедания лекарств и хождения по врачам. Вы как-то сказали, что только воля и радостный, уверенный взгляд на жизнь позволяют выстоять и сделать действительными все остальные меры. Без этого эликсира воли и веры в жизнь, в себя бессмысленны любые ухищрения на выживание. Видите ли, нельзя быть и не быть. Неопределенность жизненной установки (того, что определяет направление, а следовательно и характер жизни), ускоряющиеся глубокие сомнения, раздвоенность, утрата веры в себя, постоянная угнетенность не могут не вести к расстройству организма, размыванию его устойчивости. Надо жить — это уже однозначная позиция для организма, все функции его действуют в соответствии с данной установкой. Жить — организм уже проявляет жизненную стойкость. Это состояние однозначного отношения к жизни наделяет организм высокой степенью сопротивляемости. Английская поговорка: старайся, несмотря ни на что — имеет глубокий внутренний смысл как для достижения цели, которую поставил себе человек, так и для устойчивости его организма. Здесь вообще отсутствует какая-либо неоднозначность. Жизненная позиция до предела заострена. Старайтесь, когда никто не верит, когда так называемым здравым смыслом ты уже обречен, когда больно жить, когда никто не верит в твою мечту, когда тебя предают, когда ты один, когда... — словом, все равно старайтесь! И не признавать усталости. Отлежаться, привести себя в порядок — И снова идти. Жизнь зовет, а главное — не ждет, не жалеет и... не щадит. Надо быть сильным, чтобы не только побеждать, а просто достойно жить. Я придерживаюсь принципа, который постепенно прорисовался мне в последние годы: пока жив человек — ничто не поздно.